Автор: Томас де Вааль
Дата публикации: 30-11-2011
Я стою в фойе своего отеля в столице Грузии Тбилиси. Небритый молодой человек с вопрошающим выражением лица подходит ко мне и спрашивает: «Томас?», я киваю, а он в ответ произносит одно слово: «Бидзина».
Моя встреча с человеком, о котором большего всего говорят в Грузии, вот-вот начнется.
Мы садимся в Toyota Landcruiser, поднимаемся на вершину тбилисского холма и затем въезжаем на небольшую частную дорогу. Ворота с электронным управление плавно открываются, и вскоре мы оказываемся перед взмывшим вверх зданием из стали и стекла, футуристическим замком в окружении множества современных статуй, построенным японским архитектором Шинном Такамутцу.
Меня проводят к нему. Бидзина Иванишвили невелик ростом, с маленького эльфа, безупречно одет, на лице его улыбка. Я раньше никогда не брал интервью у миллиардеров, но его манера располагает. Он начинает нашу встречу с того, что показывает мне картины на стене: Эгон Шиле, Клод Моне, Люсьен Фрейд — все это на самом деле отличные репродукции, а оригиналы — в Лондоне. Он прост и разговорчив, но в нем чувствуется огромная уверенность в себе и самообладание.
Мы усаживаемся под портретом работы Л. Фрейда, и я задаю ему вопрос, варианты которого он слышал раз сто за последний месяц: «Что побудило вас заняться политикой в Грузии?»
Не будет преувеличением сказать, что за один месяц Иванишвили полностью перевернул политику в своей стране. Грузия пережила бурное десятилетие. Сначала мирная «Революция Роз» смела старый, уставший режим Эдуарда Шеварднадзе. Затем Михаил Саакашвили стал самым молодым главой государства в Европе в возрасте 36 лет и начал ряд реформ по модернизации, от которых волосы дыбом вставали. Переменчивый по характеру, Саакашвили пошел на прямое столкновение с Россией по вопросу отколовшихся Абхазии и Южной Осетии. Эта конфронтация переросла в полномасштабный конфликт в 2008 году. После поражения в войне популярность Саакашвили резко упала, но власть он отдавать не хотел. Вместе со своей правящей партией он постепенно вернул себе инициативу, и в преддверии следующих выборов 2012-13 годов они снова занимают командное положение. Они практически монополизировали парламент, исполнительную власть и местные органы власти и средства массовой информации.
И тут появляется наш олигарх. Заработав состояние в России (по оценкам журнала Форбс, 5.5 млрд. долларов), Иванишвили вернулся в свою родную деревню в центральном районе Грузии и стал щедрым филантропом, помогая школам, театрам, церквям и профессиональным художникам, при этом никогда не показываясь на публике. Он вел настолько уединенную жизнь, что получил прозвище «граф Монте-Кристо». Эксцентричности рассказу о нем добавил переезд его сына Беры в Лос-Анджелес. Он стал самым знаменитым рэпером Грузии, на время затмив славу своего отца.
Затем, нежданно-негаданно, 7 ноября, Иванишвили объявил о том, что начинает заниматься политикой, и, бросая вызов Саакашвили, планирует «прийти к власти» на выборах в следующем году.
Когда, месяц спустя, я приехал в Грузию, две трети всех разговоров были все еще о решении Иванишвили.
За прошедший год с небольшим, те 10-12 человек, с которыми я регулярно общаюсь в Тбилиси (старые друзья, журналисты, ученые и иностранцы, которые долгое время живут в Грузии), говорили приблизительно следующее:
«Правящая партия сделала много хорошего, но они слишком заняты вопросом сохранения за собой власти и потеряли связь с народом. Они перестали отличать свои PR акции от реальности. Многим они надоели: в Тбилиси потому, что сузили демократическое пространство, а в деревне потому, что не хватает рабочих мест. Но оппозиция дискредитирована, а другого выбора нет».
Поэтому этот вызов создавшемуся положению удивил моих друзей и добавил им энергии. Но что касается самого Иванишвили, то мнения разошлись:
«Он переписал заново правила игры, и это хорошо для Грузии».
«Мне не нравится его стиль. Он меня пугает».
«Люди стали такими циниками. Но сейчас у них появилась надежда».
«Пока это шоу одного актера. Вопрос в том, сможет ли он создать платформу и программу».
Обычные люди, с которыми я разговаривал, воодушевлены сверх меры. Мой очень ненаучный опрос общественного мнения среди таксистов и знакомых, не связанных с политикой, показал, что десять из десяти людей поддерживают бизнесмена. От людей этой группы я постоянно слышал одну и ту же фразу: «Он столько сделал для Грузии».
Первоначальная реакция власти на демарш олигарха была враждебной. На основании спорных причин они лишили его и его жену грузинского гражданства, что заставило его напрямую обратиться к президенту с просьбой его вернуть. Иванишвили поддержал не кто-нибудь, а сам Патриарх Грузинской Православной Церкви, заявивший в своей воскресной проповеди, что патриот заслужил, чтобы ему вернули гражданство. Правительство попыталось дискредитировать Иванишвили путем проведения напористого расследования деятельности его банка в Грузии, а проправительственные СМИ пытались саботировать его пресс-конференцию, на которой он объявил о своем политическом дебюте. Обе эти попытки привели к прямо противоположному результату: они вызвали волну народной поддержки и усилили недоверие к официальной трактовке событий.
Месяц в Тбилиси из-за этих событий был бурным. В общественной жизни Грузии чего-то не хватало, а Иванишвили вызвал это к жизни. Но, как сказал мне научный работник Георгий Гогсадзе, «все это больше касается феномена Иванишвили, а не его личности». Говоря другими словами, в нем сначала видят фактор перемен и только потом яркую личность.
Но рано или поздно личность окажет свое влияние. И вот у меня есть полтора часа, чтобы поговорить с этим человеком.
На короткий вопрос «Почему?» следует пространный ответ. Он поддерживал существующее правительство по многим вопросам и много раз встречался с Саакашвили до 2008 года. Он финансировал армию и школы. Но он порвал с правительством, потому что считает, что Саакашвили обманом выиграл президентские выборы 2008 года. После этого он стал «изучать» оппозицию. Поняв, что дела у них неважные, он решил помочь. «Если оппозиция могла бы это сделать и прийти к власти без моей помощи, я бы конечно, не пришел бы. Но поскольку оппозиция сама этого сделать не может, я ей помогаю прийти к власти».
Он видит, что грузинское общество устало: «Эти реформы стали шоком для людей. Каждая реформа, каждый шаг шокирует людей». «То, что создало правительство, - говорит он,- это показушная экономика, все показушное, просто потемкинская деревня». Он считает, что сейчас и у бизнеса меньше свободы, чем при Шеварднадзе, потому что жестко контролирует доходы, деятельность СМИ и судов.
Я поднимаю вопрос преемственности. Грузины, говорю я, устали от беспорядка и хотят быть уверенными в том, что в случае смены режима не придется начинать все сначала. Он соглашается и говорит, что есть много профессионалов, которые должны оставаться на своих рабочих местах или «даже получить повышение». Но реформы, которые он одобряет, сравнительно невелики — их всего три: это модернизация армии, искоренение коррупции в полиции и системе образования.
Что больше всего беспокоит людей в отношении Иванишвили, так это стальная уверенность, с которой он объявляет о том, что победит. Грузии, говорю я, не нужен новый мессия. Ее трех последних президентов — Звиада Гамсахурдия, Шеварднадзе и Саакашвили — встречали, каждого по очереди, как спасителей страны. И каждый раз на смену эйфории приходило разочарование, когда руководитель страны не выполнял своих обещаний.
Иванишвили ждет этого вопроса. «Я говорю своим сторонникам: не идеализируйте меня», — смеется он. В свою защиту он говорит, что выбрал в союзники две независимые и состоявшиеся оппозиционные партии: одна из них — партия бывшего посла Грузии в ООН Ираклия Аласания, который придерживается прозападных взглядов.
Тем не менее, его рецепты радикальны, и все касаются его самого. Он говорит, что планирует сформировать новое правительство в Грузии, изменить систему, а потом уйти. «Я быстро уйду из власти, гарантирую. Вы встретитесь со мной через два года или чуть позже, и увидите, что я не цепляюсь за власть».
Кроме того, есть еще вопрос о России, который со времени войны 2008 года разбил Грузию на две части, придерживающихся полярных точек зрения. Любая оппозиционная фигура, которая говорит об улучшении отношений с Россией, рискует получить от проправительственных СМИ клеймо человека, лишенного патриотизма. Иванишвили делает все, что в его силах, чтобы пройти через это минное поле.
«С одной стороны, грузинский народ пострадал в результате этой войны. На ком бы ни лежала ответственность, Россия точно была неправа, развязав масштабную агрессию против грузинского народа, — говорит он. — С другой стороны, я очень хорошо понимаю, что мы не должны драматизировать ситуацию, мы не должны лично их проклинать, как это делает Саакашвили. Мне и моей команде, всем нам придется начинать с ними немедленные переговоры, чтобы выйти из ситуации застоя». Он заявляет, что уже начал продавать свои активы в России, что принесет около 1,5 млрд. долларов.
После нашей беседы для меня проводят экскурсию по зданию и показывают художественную коллекцию. В одной из самых больших комнат, практически не было другой мебели кроме пианино Стейнвэй. («У меня вся семья играет», — говорит он.) У огромного стеклянного окна открывается вид на громадную бронзовую скульптуру распускающихся листьев французского художника Бернара Вене, видны также новый президентский дворец Саакашвили и самая большая церковь в Грузии — церковь Троицы, — строительство которой финансировал Иванишвили. У меня не могло не возникнуть ощущения, что мне бы хотелось, чтобы Грузия не настолько полагалась на крупные личности: на Саакашвили, Патриарха и миллиардера, рядом с которым я стоял.
Он представляет собой удивительную и загадочную смесь: Люсьен Фрейд и Православная церковь, лос-анджелесский рэпер и Патриарх, бизнес карьера в России и прозападные политические союзники, немногословность и стальная воля. После полутора часов, проведенных с новым грузинским феноменом, мне кажется, что он свой собственный проект и ничей другой. Он искренен, но его подход к решению проблемы — в данном случае, в отношении правительства, которое ему не нравится, — это личное вмешательство одного человека. А программа пока находится в стадии разработки.
И хотя, кажется, что встряска может пойти политической жизни Грузии на пользу, боюсь, что грузины принимают этот новый феномен в расчете на его деньги и в надежде на то, что он сможет стать новым спасителем.
Если выразить эту мысль по-другому, то вопрос не столько в Иванишвили, сколько в самой Грузии и ее ожиданиях. Для малой страны это станет серьезным экзаменом: сможет ли она справиться с еще одной столь примечательной личностью, какими бы искренними ни были ее намерения.
И хотя, кажется, что встряска может пойти политической жизни Грузии на пользу, боюсь, что грузины принимают этот новый феномен в расчете на его деньги и в надежде на то, что он сможет стать новым спасителем.
Если выразить эту мысль по-другому, то вопрос не столько в Иванишвили, сколько в самой Грузии и ее ожиданиях. Для малой страны это станет серьезным экзаменом: сможет ли она справиться с еще одной столь примечательной личностью, какими бы искренними ни были ее намерения.
И хотя, кажется, что встряска может пойти политической жизни Грузии на пользу, боюсь, что грузины принимают этот новый феномен в расчете на его деньги и в надежде на то, что он сможет стать новым спасителем.
Если выразить эту мысль по-другому, то вопрос не столько в Иванишвили, сколько в самой Грузии и ее ожиданиях. Для малой страны это станет серьезным экзаменом: сможет ли она справиться с еще одной столь примечательной личностью, какими бы искренними ни были ее намерения.
И хотя, кажется, что встряска может пойти политической жизни Грузии на пользу, боюсь, что грузины принимают этот новый феномен в расчете на его деньги и в надежде на то, что он сможет стать новым спасителем.
Если выразить эту мысль по-другому, то вопрос не столько в Иванишвили, сколько в самой Грузии и ее ожиданиях. Для малой страны это станет серьезным экзаменом: сможет ли она справиться с еще одной столь примечательной личностью, какими бы искренними ни были ее намерения.
И хотя, кажется, что встряска может пойти политической жизни Грузии на пользу, боюсь, что грузины принимают этот новый феномен в расчете на его деньги и в надежде на то, что он сможет стать новым спасителем.
Если выразить эту мысль по-другому, то вопрос не столько в Иванишвили, сколько в самой Грузии и ее ожиданиях. Для малой страны это станет серьезным экзаменом: сможет ли она справиться с еще одной столь примечательной личностью, какими бы искренними ни были ее намерения.
Источник: http://inoforum.ru/inostrannaya_pressa/tbilisskij_titan/
Дата публикации: 30-11-2011
Я стою в фойе своего отеля в столице Грузии Тбилиси. Небритый молодой человек с вопрошающим выражением лица подходит ко мне и спрашивает: «Томас?», я киваю, а он в ответ произносит одно слово: «Бидзина».
Моя встреча с человеком, о котором большего всего говорят в Грузии, вот-вот начнется.
Мы садимся в Toyota Landcruiser, поднимаемся на вершину тбилисского холма и затем въезжаем на небольшую частную дорогу. Ворота с электронным управление плавно открываются, и вскоре мы оказываемся перед взмывшим вверх зданием из стали и стекла, футуристическим замком в окружении множества современных статуй, построенным японским архитектором Шинном Такамутцу.
Меня проводят к нему. Бидзина Иванишвили невелик ростом, с маленького эльфа, безупречно одет, на лице его улыбка. Я раньше никогда не брал интервью у миллиардеров, но его манера располагает. Он начинает нашу встречу с того, что показывает мне картины на стене: Эгон Шиле, Клод Моне, Люсьен Фрейд — все это на самом деле отличные репродукции, а оригиналы — в Лондоне. Он прост и разговорчив, но в нем чувствуется огромная уверенность в себе и самообладание.
Мы усаживаемся под портретом работы Л. Фрейда, и я задаю ему вопрос, варианты которого он слышал раз сто за последний месяц: «Что побудило вас заняться политикой в Грузии?»
Не будет преувеличением сказать, что за один месяц Иванишвили полностью перевернул политику в своей стране. Грузия пережила бурное десятилетие. Сначала мирная «Революция Роз» смела старый, уставший режим Эдуарда Шеварднадзе. Затем Михаил Саакашвили стал самым молодым главой государства в Европе в возрасте 36 лет и начал ряд реформ по модернизации, от которых волосы дыбом вставали. Переменчивый по характеру, Саакашвили пошел на прямое столкновение с Россией по вопросу отколовшихся Абхазии и Южной Осетии. Эта конфронтация переросла в полномасштабный конфликт в 2008 году. После поражения в войне популярность Саакашвили резко упала, но власть он отдавать не хотел. Вместе со своей правящей партией он постепенно вернул себе инициативу, и в преддверии следующих выборов 2012-13 годов они снова занимают командное положение. Они практически монополизировали парламент, исполнительную власть и местные органы власти и средства массовой информации.
И тут появляется наш олигарх. Заработав состояние в России (по оценкам журнала Форбс, 5.5 млрд. долларов), Иванишвили вернулся в свою родную деревню в центральном районе Грузии и стал щедрым филантропом, помогая школам, театрам, церквям и профессиональным художникам, при этом никогда не показываясь на публике. Он вел настолько уединенную жизнь, что получил прозвище «граф Монте-Кристо». Эксцентричности рассказу о нем добавил переезд его сына Беры в Лос-Анджелес. Он стал самым знаменитым рэпером Грузии, на время затмив славу своего отца.
Затем, нежданно-негаданно, 7 ноября, Иванишвили объявил о том, что начинает заниматься политикой, и, бросая вызов Саакашвили, планирует «прийти к власти» на выборах в следующем году.
Когда, месяц спустя, я приехал в Грузию, две трети всех разговоров были все еще о решении Иванишвили.
За прошедший год с небольшим, те 10-12 человек, с которыми я регулярно общаюсь в Тбилиси (старые друзья, журналисты, ученые и иностранцы, которые долгое время живут в Грузии), говорили приблизительно следующее:
«Правящая партия сделала много хорошего, но они слишком заняты вопросом сохранения за собой власти и потеряли связь с народом. Они перестали отличать свои PR акции от реальности. Многим они надоели: в Тбилиси потому, что сузили демократическое пространство, а в деревне потому, что не хватает рабочих мест. Но оппозиция дискредитирована, а другого выбора нет».
Поэтому этот вызов создавшемуся положению удивил моих друзей и добавил им энергии. Но что касается самого Иванишвили, то мнения разошлись:
«Он переписал заново правила игры, и это хорошо для Грузии».
«Мне не нравится его стиль. Он меня пугает».
«Люди стали такими циниками. Но сейчас у них появилась надежда».
«Пока это шоу одного актера. Вопрос в том, сможет ли он создать платформу и программу».
Обычные люди, с которыми я разговаривал, воодушевлены сверх меры. Мой очень ненаучный опрос общественного мнения среди таксистов и знакомых, не связанных с политикой, показал, что десять из десяти людей поддерживают бизнесмена. От людей этой группы я постоянно слышал одну и ту же фразу: «Он столько сделал для Грузии».
Первоначальная реакция власти на демарш олигарха была враждебной. На основании спорных причин они лишили его и его жену грузинского гражданства, что заставило его напрямую обратиться к президенту с просьбой его вернуть. Иванишвили поддержал не кто-нибудь, а сам Патриарх Грузинской Православной Церкви, заявивший в своей воскресной проповеди, что патриот заслужил, чтобы ему вернули гражданство. Правительство попыталось дискредитировать Иванишвили путем проведения напористого расследования деятельности его банка в Грузии, а проправительственные СМИ пытались саботировать его пресс-конференцию, на которой он объявил о своем политическом дебюте. Обе эти попытки привели к прямо противоположному результату: они вызвали волну народной поддержки и усилили недоверие к официальной трактовке событий.
Месяц в Тбилиси из-за этих событий был бурным. В общественной жизни Грузии чего-то не хватало, а Иванишвили вызвал это к жизни. Но, как сказал мне научный работник Георгий Гогсадзе, «все это больше касается феномена Иванишвили, а не его личности». Говоря другими словами, в нем сначала видят фактор перемен и только потом яркую личность.
Но рано или поздно личность окажет свое влияние. И вот у меня есть полтора часа, чтобы поговорить с этим человеком.
На короткий вопрос «Почему?» следует пространный ответ. Он поддерживал существующее правительство по многим вопросам и много раз встречался с Саакашвили до 2008 года. Он финансировал армию и школы. Но он порвал с правительством, потому что считает, что Саакашвили обманом выиграл президентские выборы 2008 года. После этого он стал «изучать» оппозицию. Поняв, что дела у них неважные, он решил помочь. «Если оппозиция могла бы это сделать и прийти к власти без моей помощи, я бы конечно, не пришел бы. Но поскольку оппозиция сама этого сделать не может, я ей помогаю прийти к власти».
Он видит, что грузинское общество устало: «Эти реформы стали шоком для людей. Каждая реформа, каждый шаг шокирует людей». «То, что создало правительство, - говорит он,- это показушная экономика, все показушное, просто потемкинская деревня». Он считает, что сейчас и у бизнеса меньше свободы, чем при Шеварднадзе, потому что жестко контролирует доходы, деятельность СМИ и судов.
Я поднимаю вопрос преемственности. Грузины, говорю я, устали от беспорядка и хотят быть уверенными в том, что в случае смены режима не придется начинать все сначала. Он соглашается и говорит, что есть много профессионалов, которые должны оставаться на своих рабочих местах или «даже получить повышение». Но реформы, которые он одобряет, сравнительно невелики — их всего три: это модернизация армии, искоренение коррупции в полиции и системе образования.
Что больше всего беспокоит людей в отношении Иванишвили, так это стальная уверенность, с которой он объявляет о том, что победит. Грузии, говорю я, не нужен новый мессия. Ее трех последних президентов — Звиада Гамсахурдия, Шеварднадзе и Саакашвили — встречали, каждого по очереди, как спасителей страны. И каждый раз на смену эйфории приходило разочарование, когда руководитель страны не выполнял своих обещаний.
Иванишвили ждет этого вопроса. «Я говорю своим сторонникам: не идеализируйте меня», — смеется он. В свою защиту он говорит, что выбрал в союзники две независимые и состоявшиеся оппозиционные партии: одна из них — партия бывшего посла Грузии в ООН Ираклия Аласания, который придерживается прозападных взглядов.
Тем не менее, его рецепты радикальны, и все касаются его самого. Он говорит, что планирует сформировать новое правительство в Грузии, изменить систему, а потом уйти. «Я быстро уйду из власти, гарантирую. Вы встретитесь со мной через два года или чуть позже, и увидите, что я не цепляюсь за власть».
Кроме того, есть еще вопрос о России, который со времени войны 2008 года разбил Грузию на две части, придерживающихся полярных точек зрения. Любая оппозиционная фигура, которая говорит об улучшении отношений с Россией, рискует получить от проправительственных СМИ клеймо человека, лишенного патриотизма. Иванишвили делает все, что в его силах, чтобы пройти через это минное поле.
«С одной стороны, грузинский народ пострадал в результате этой войны. На ком бы ни лежала ответственность, Россия точно была неправа, развязав масштабную агрессию против грузинского народа, — говорит он. — С другой стороны, я очень хорошо понимаю, что мы не должны драматизировать ситуацию, мы не должны лично их проклинать, как это делает Саакашвили. Мне и моей команде, всем нам придется начинать с ними немедленные переговоры, чтобы выйти из ситуации застоя». Он заявляет, что уже начал продавать свои активы в России, что принесет около 1,5 млрд. долларов.
После нашей беседы для меня проводят экскурсию по зданию и показывают художественную коллекцию. В одной из самых больших комнат, практически не было другой мебели кроме пианино Стейнвэй. («У меня вся семья играет», — говорит он.) У огромного стеклянного окна открывается вид на громадную бронзовую скульптуру распускающихся листьев французского художника Бернара Вене, видны также новый президентский дворец Саакашвили и самая большая церковь в Грузии — церковь Троицы, — строительство которой финансировал Иванишвили. У меня не могло не возникнуть ощущения, что мне бы хотелось, чтобы Грузия не настолько полагалась на крупные личности: на Саакашвили, Патриарха и миллиардера, рядом с которым я стоял.
Он представляет собой удивительную и загадочную смесь: Люсьен Фрейд и Православная церковь, лос-анджелесский рэпер и Патриарх, бизнес карьера в России и прозападные политические союзники, немногословность и стальная воля. После полутора часов, проведенных с новым грузинским феноменом, мне кажется, что он свой собственный проект и ничей другой. Он искренен, но его подход к решению проблемы — в данном случае, в отношении правительства, которое ему не нравится, — это личное вмешательство одного человека. А программа пока находится в стадии разработки.
И хотя, кажется, что встряска может пойти политической жизни Грузии на пользу, боюсь, что грузины принимают этот новый феномен в расчете на его деньги и в надежде на то, что он сможет стать новым спасителем.
Если выразить эту мысль по-другому, то вопрос не столько в Иванишвили, сколько в самой Грузии и ее ожиданиях. Для малой страны это станет серьезным экзаменом: сможет ли она справиться с еще одной столь примечательной личностью, какими бы искренними ни были ее намерения.
И хотя, кажется, что встряска может пойти политической жизни Грузии на пользу, боюсь, что грузины принимают этот новый феномен в расчете на его деньги и в надежде на то, что он сможет стать новым спасителем.
Если выразить эту мысль по-другому, то вопрос не столько в Иванишвили, сколько в самой Грузии и ее ожиданиях. Для малой страны это станет серьезным экзаменом: сможет ли она справиться с еще одной столь примечательной личностью, какими бы искренними ни были ее намерения.
И хотя, кажется, что встряска может пойти политической жизни Грузии на пользу, боюсь, что грузины принимают этот новый феномен в расчете на его деньги и в надежде на то, что он сможет стать новым спасителем.
Если выразить эту мысль по-другому, то вопрос не столько в Иванишвили, сколько в самой Грузии и ее ожиданиях. Для малой страны это станет серьезным экзаменом: сможет ли она справиться с еще одной столь примечательной личностью, какими бы искренними ни были ее намерения.
И хотя, кажется, что встряска может пойти политической жизни Грузии на пользу, боюсь, что грузины принимают этот новый феномен в расчете на его деньги и в надежде на то, что он сможет стать новым спасителем.
Если выразить эту мысль по-другому, то вопрос не столько в Иванишвили, сколько в самой Грузии и ее ожиданиях. Для малой страны это станет серьезным экзаменом: сможет ли она справиться с еще одной столь примечательной личностью, какими бы искренними ни были ее намерения.
И хотя, кажется, что встряска может пойти политической жизни Грузии на пользу, боюсь, что грузины принимают этот новый феномен в расчете на его деньги и в надежде на то, что он сможет стать новым спасителем.
Если выразить эту мысль по-другому, то вопрос не столько в Иванишвили, сколько в самой Грузии и ее ожиданиях. Для малой страны это станет серьезным экзаменом: сможет ли она справиться с еще одной столь примечательной личностью, какими бы искренними ни были ее намерения.
Источник: http://inoforum.ru/inostrannaya_pressa/tbilisskij_titan/
No comments:
Post a Comment